Кашина Л.С. «Славлю жизнь с улыбкой и печалью…»

Наталья Кончаловская. Это ещё одна женщина, оставившая в жизни и творчестве П.Васильева яркий след. Интимные строки, посвящённые Наталье Кончаловской, считаются шедевром его любовной лирики. «Стихи в честь Натальи» были переведены на многие языки мира. Любовь к Наталье Кончаловской на время затмила всех женщин в его жизни.
«Мне довелось познакомиться с Павлом Васильевым у моих друзей, – вспоминала Наталья Кончаловская,  – поэта Михаила Герасимова и его жены Нины. Было это в 1934 году…
Когда я встретила Павла Васильева, он поначалу произвёл на меня неприятное впечатление. Невзрачный малый, худой, скуластый, с копной белокурых вьющихся волос, с хищным разрезом зеленоватых глаз, с властным очертанием рта и капризно оттопыренной нижней губой…
Но стоило ему начать читать свои стихи, как весь его облик неузнаваемо менялся, в нём словно загорался какой-то внутренний свет. Глубокий, красивого тембра голос завораживал.
Читал он, обычно стоя, читал только наизусть, даже только что написанные стихи, выразительно жестикулируя, и лицо его, с тонкими, трепещущими ноздрями, становилось красивым, вдохновенным, артистичным от самой природы. И это был подлинный талант, всепобеждающий, как откровение, как чудо…»
Наталья Кончаловская высоко ценила поэзию П.Васильева. Женщина образованная, она была свидетелем важнейших событий русской культуры, знала 4 языка. В своих произведениях «Кладовая памяти», «Дар бесценный», «Волшебство и трудолюбие» она описывает встречи с выдающимися деятелями литературы и искусства разных стран. С 1935 года стала писать стихи.
Родилась Наталья Кончаловская 19 января 1903 года. Дед, Пётр Петрович Кончаловский, разорившийся помещик, был потомком литовских дворян.   Он был одним из образованнейших в Москве книгоиздателей, занимался переводом на русский язык «Робинзона Крузо» Д. Дефо. В свое время поддержал материально русского художника Михаила Врубеля.
Отец Натальи, замечательный художник П.П. Кончаловский, женился на дочери известного русского художника Сурикова.
«По наследству маме передалось очень непростое сплетение генов: со стороны деда [Сурикова. Л.К.] – темперамент, неуемная энергия и даже, я бы сказал, нетерпимость яицких казаков; со стороны бабки – француженки – способность понимать французскую культуру, ощущать родство с ней – пишет Андрей Кончаловский в предисловии к книге Натальи Кончаловской «Волшебство и трудолюбие».
С раннего детства Наталья с семьей постоянно путешествовала. Отец участвовал в зарубежных выставках. Она побывала в Италии, Испании, Лондоне, Париже, где Наташа пошла в 1 класс. После революции 1917 года первой зарубежной поездкой была поездка в Венецию, на открытие международного праздника искусства.
У Петра Петровича Кончаловского открывалась персональная выставка. После выставки в Сорренто семья поехала в Рим, затем снова в Сорренто.
Там  Петр Петрович сблизился с М.Горьким, который жил на вилле «Масса» с семьёй. Кончаловские часто бывали у Горького в качестве гостей. В Сорренто Наталья влюбилась в Антонио – молодого столяра, которому даже дала согласие сватать её, но отъезд семьи на следующий день решил дальнейшую судьбу Натальи. Позже она напишет:

Прощай, Минерва, призрак трезвый,
Богиня мудрости, прощай,
Хоть надо мной, москвичкой резвой,
Ты подшутила невзначай,
Но на божественные шутки
Сердиться, право, ни к чему.
Они, наперекор рассудку,
Полезны сердцу и уму.

Наталья воспитывалась в семье с богатейшими культурными традициями. Она знала Шаляпина, дружила с Прокофьевым, общалась с Мейерхольдом, жила в кругу художников, артистов, музыкантов, которых встречала в доме отца.
В 1926 Наталья вышла замуж за Алексея Богданова – пианиста, которого мечтала сделать известным. Она уехала с ним в Америку. Было ей тогда 26 лет. Но жизнь не сложилась, муж не оправдал её надежд, и она вернулась на Родину. У неё была уже дочь Катенька.
«Мне было тогда 31 год, я только что вернулась из Америки, где пробыла шесть лет со своим первым мужем. По возвращении нам пришлось развестись с ним, он женился на другой женщине, а я оставалась одна, была ещё молода, свободна, привлекательна. Я хорошо говорила по-английски, писала стихи, пела американские песни, подражая неграм, ловко выплясывала их танцы, подпевая себе, и среди литературной молодёжи пользовалась успехом. Жила я тогда на Большой Садовой со своими родителями. Жизнь моя была интересной и насыщенной».
Вот такой увидел Павел Васильев Наталью Кончаловскую в 1934 году. Она очаровала молодого поэта.
«Мы вскоре подружились с Павлом, и, бывало, встречались у Герасимовых, у скульптора Златовратского или у старой чудачки поэтессы Марьяновой, обожавшей Павла и часто устраивавшей вечера с чтением его стихов. Павел всегда провожал меня домой, и мы долго бродили по летней ночной Москве, встречая рассвет на набережной, и было в этих прогулках что-то романтично-целомудренное. Павел, имевший постоянный успех у женщин и привыкший к нему, ко мне относился по-особому, я бы сказала – почтительно, хоть это не мешало ему хвастаться мнимой победой.
Вот эта «победа» и была причиной создания одного из лучших его произведений – «Стихи в честь Натальи». Так родился образ «той Натальи», в который он вложил своё вдохновение, свою мечту о русской женщине, о красоте».

…Я люблю телесный твой избыток,
От бровей широких и сердитых
До ступни, до ноготков люблю,
За ночь обескрылевшие плечи,
Взор, и рассудительные речи,
И походку важную твою.

А улыбка – ведь какая малость! –
Но хочу, чтоб вечно улыбалась –
До чего тогда ты хороша!
До чего доступна, недотрога,
Губ углы приподняты немного:
Вот где помещается душа.

Прогуляться ль выйдешь, дорогая,
Всё в тебе ценя и прославляя,
Смотрит долго умный наш народ,
Называет «прелестью» и «павой»
И шумит вослед за величавой:
«По стране красавица идёт».

Так идёт, что ветви зеленеют,
Так идёт, что соловьи чумеют,
Так идёт, что облака стоят.
Так идёт, пшеничная от света,
Больше всех любовью разогрета,
В солнце вся от макушки до пят…

Разве это не гимн красоте женщины?! Читая эти строки, воображение рисует образ русской красавицы. И не случайно из любовной лирики именно это стихотворение любил читать Виктор Николаевич Васильев, брат поэта.
Кроме этого, Павел посвятил Наталье еще несколько стихотворений: «Горожанка», «Шутка», «Клятва на чаше», «Послание к Натальи». Но  ей ближе всего была «Шутка»:

Негритянский танец твой хорош, 
И идёт тебе берет пунцовый, 
И едва ль на улице Садовой 
Равную тебе найдёшь…

Только не забудь, что рядом с нами,
Разбивая острыми носами
Влаги застоялый изумруд,
По «Москве» под злыми парусами
Струги деда твоего плывут.

«Клятва на чаше» была написана у меня дома во время грозы. Эти стихи рождены чистым вымыслом поэта, поскольку никогда брат его, о котором он пишет в стихах, у меня в Москве не был, и я даже не была с ним знакома» - вспоминает Наталья Петровна.

…Чаша у тебя в руках вторая... 
Ты её поднимешь вновь и вновь, 
Потому что, в круг нас собирая, 
Вкруг неё, горя и не сгорая, 
Навсегда написано: любовь…

Сколько рук горячих исходила 
Эта чаша горькая, пока 
И твоя в ней потонула сила? 
Я её, чтоб ты сильней любила, 
Поцелую в мутные бока…

Вокруг Натальи кружился целый рой поклонников, среди которых был и Сергей Михалков.
Однажды произошёл случай, который оборвал дружбу П.Васильева и Натальи Кончаловской.
«Я хорошо помню, что в этот вечер я надела новое платье, сшитое мной самой. Оно было длинное бархатное и украшалось пышными, как два облака рукавами из оборок розового шифона. Я была в ударе, танцевала, шутила, пила шампанское… и вдруг Павел… почему-то пришёл в бешеную ярость. То ли выпил лишнего, то ли взяла его досада на мою «неприступность», но он вдруг с размаху ударил меня и с перекошенным побелевшим лицом выбежал из квартиры и скрылся…
Но на следующий день в 12 часов кто-то позвонил у парадной двери общей квартиры, где я жила в маминой комнате. Я открыла дверь – передо мной стоял Павел Васильев.
– Прости меня, – сказал он. – Если не простишь, я встану на колени перед твоей дверью и буду стоять, пока не простишь…
… Я простила его, но он ушёл расстроенный. И дружбе нашей пришёл конец». 
По воспоминаниям современников, Наталья Кончаловская вела себя слишком свободно, была женщиной пылкой, темпераментной. Видимо, Павел не выдержал открытого флирта Натальи, и им овладела ревность.
После этого случая Павел уезжает с Еленой в Омск, они путешествует по Сибири и Казахстану. Сердце его ещё болит, и эту боль и досаду он вкладывает в строки стихотворения «Послание к Наталье».
Этими строками он как бы прощается с ней:
Струёй грохочущей, привольной 
Течёт кумыс из бурдюка. 
Я проживаю здесь довольный, 
Мой друг, и счастливый пока…

Ты, если вспомнить, говорила,
Что время сердцу отдых дать,
Чтобы моя крутая сила 
Твоей красе была под стать…

Чтоб лета дальние трущобы 
Любови посетила власть, 
Чтоб ты, мне верная до гроба, 
Моя медынь, моя зазноба, 
Над миром песней поднялась…
И почти холодно, лишь с глубоко затаённым сожалением, а, может, и освобождением от чар московской красавицы, он пишет:

Я шлю приветы издалёка, 
Я пожеланья шлю... Ну что ж? 
Будь здорова и краснощёка, 
Ходи стройней, гляди высоко, 
Как та страна, где ты живёшь.

Полтора года лишения свободы – такова плата за неразделённую любовь Павла к московской красавице – Наталье Кончаловской.
В 1936 г., когда П. Васильев за драку с Джеком Алтаузеном, защищая её честь, был осуждён и сидел в тюрьме, Наталья Кончаловская вышла замуж за Сергея Михалкова. Сергей Владимирович был на 10 лет моложе, но Наталья выбрала его, а вместе с ним тихую, спокойную, налаженную жизнь. Для семьи Кончаловских это было неприятной неожиданностью.
Наталья Кончаловская стала писать, печатать  свои произведения. Она являлась членом Союза писателей. Ею выпущены книги по истории искусства и культуры, истории Москвы, в том числе «Наша древняя столица», написанная в стихах, переведено около тридцати оперных либретто с итальянского и французского. Она переводила Шекспира, Жозефа Д´Арбо. Наталья Петровна была хорошей матерью. Все заботы по сохранению и благополучию семьи она взвалила на свои плечи.
«Мама никогда не сидела без дела. Она просто была не в состоянии сидеть «сложа руки». Либо писала, либо готовила, либо рукодельничала – вязала что-то для внуков. Мама делала всё, начиная от абажуров, с которыми, как и со многим у нас в те годы, была проблема, до шляп собственных моделей. Как известно, в 50-60-е с этим делом в России было достаточно трудно: поэтому в доме стояла американская, ещё с 20-х годов, шляпная болванка, мама выдумывала свои фасоны, отпаривала какую-то байку, отглаживала на болванке заготовки. А ещё она любила копаться в саду: обожала сирень и розы. Мама всё время была занята каким-то созидательным трудом» – вспоминает Андрей Кончаловский.
В своём документальном фильме «Мама» Никита Михалков вспоминает, что в 1949 году Михалковы купили дом на Николиной горе, который является родовым гнездом их семьи. Здесь выросли дети, внуки. Ремонтом и реконструкцией этого дома занималась сама Наталья Петровна. Она же, негласно, была главой семьи, хотя открыто не давала это понять не только посторонним, но даже детям и внукам.
«Она никогда не позволяла себе быть неприбранной – вспоминает Никита Михалков. Даже уже в пожилом возрасте она не выходила из своей комнаты, пока не приведёт себя в порядок. В ней это было выработано с детства. Это уважение к окружающим». 
Никита Сергеевич вспоминает, что в их доме было запрещено перерезать ленту, шнурок, которым был перевязан торт. Он должен быть обязательно развязан руками. «Потрясающая школа терпения», которые она прививала своим детям и внукам.
Самым любимым праздником в семье был Новый год, когда вся семья собиралась в «мамином доме».
В фильме Никиты Михалкова Наталья Петровна уже с тросточкой, с испещрённым морщинками лицом, с умиротворённой и немного смущённой улыбкой.
12 октября 1988 года она умерла в больнице, ей исполнилось 85 лет.
Была ли счастлива Наталья в браке с С. Михалковым? В своих воспоминаниях она тепло пишет о детях, внуках, друзьях  и лишь один только раз упоминает о муже, с которым вместе они добывали цепи для оградки памятника лейтенанту Сурменову, похороненному на участке их имения в первый год войны.
Она одна выезжала за рубеж для своей творческой работы, занималась переводами, писательским трудом, встречалась с друзьями.
Сергей Михалков, как и Павел Васильев, тоже не был ангелом. Был натурой влюбчивой, имел слабость к женщинам. Конечно же, были у него и романы, и увлечения, он сам этого не скрывал. Да и разница в возрасте с Натальей Петровной в 10 лет давала о себе знать. Но зато он умел быть «на плаву» при любой власти, и никакой из них никогда не преследовался.  
В последнее время Наталья Кончаловская в основном жила на даче, посвятив себя творчеству, воспитанию внуков.
«С возрастом мама стала более терпимым человеком и прощала членам семьи – и мужу, и дочери, и нам, сыновьям – опрометчивые, а порой и огорчительные для неё поступки. Она стала обладать некой отрешенной мудростью и пониманием того, что научиться чему-то человек может лишь на своих собственных ошибках» – пишет Андрей Кончаловский.
Наталья Петровна очень долго не писала о Павле, даже после его реабилитации. И только тогда, когда готовилась к изданию книга С.Черныха и Г.Тюрина «Воспоминания о П.Васильеве», по их просьбе она написала о нём. Наталья Петровна встретилась с Еленой Вяловой на одном из юбилейных мероприятий, уже тогда, когда делить им было некого.
«Елена понимала Павла, прощала ему его трудный характер. Любила его бескорыстно, поклонялась таланту, сохраняя его рукописи и собирая архив. У меня, никогда не встречавшейся с Еленой в те времена, было такое впечатление, что Павел бережёт Елену для себя, с ней он никогда не появлялся в литературных кругах…» - вспоминает Наталья Петровна.
Она преклоняется перед мужеством Елены Вяловой:
«Елена Александровна Вялова–Васильева была арестована через год после мужа. Вернулась спустя девятнадцать лет и вернула жизнь творчеству погибшего Павла. Добилась посмертной его реабилитации… На это нужны были великое мужество и великая любовь к человеку и поэту, за что хочется мне выразить ей великую признательность от нас, знавших поэта» – напишет она в своих воспоминаниях.
Каждый человек несёт по жизни свой крест, значение этой ноши мы очень часто так и не можем постичь, или постигаем слишком поздно.

Когда б вернуть хотя бы час
Из дней, упущенных напрасно,
Чтоб наверстать всё то, что нас
Теперь бы грело ежечасно
Я расквиталась бы с судьбою,
А впрочем, странные дела – 
Была б тогда я не собою
И старше я б теперь была.

Прошло 22 года, как ушла из жизни Н. Кончаловская, но она увековечена стихотворениями П.Васильева, которые звучат на разных языках мира, прославляя её красоту:

В наши окна, щурясь, смотрит лето,
Только жалко – занавесок нету,
Ветреных, весёлых, кружевных.
Как бы они весело летали
В окнах, приоткрытых у Натальи,
В окнах незатворенных твоих!..
… Восславляю светлую Наталью,
Славлю жизнь с улыбкой и печалью,
Убегаю от сомнений прочь…

Литература:
1. «Воспоминания о П.Васильеве»: – Алма-Ата, «Жазушы», 1989. с.260-266. 
2. Кончаловская Н.П. «Волшебство и трудолюбие». – М.: «Молодая гвардия», 2004. с.5-8, 317-324.
3. Дилогия Никита Михалкова. «Мама». ООО «Студия ТРИТЭ Никиты Михалкова». 2003.

Кашина Л.С.

Опубликовано в газете «Звезда Прииртышья» № 137 от 2 декабря 2012 г.