Кашина Л.С. Павел Васильев… Страницы прошлого
… Я не хочу у прошлого гостить –
Мне в путь пора…
П. Васильев
16 июля 1937 года перестало биться сердце замечательного поэта-земляка Павла Николаевича Васильева, горячо любившего край «над которым прочно висит казахстанское небо». Строки П. Васильева из стихотворения «Павлодар» стали поэтической эмблемой нашего города.
По крупицам собираются свидетельства жизни и творчества поэта.
Нет, нет, да и мелькнут малоизвестные для васильеведов имена современников поэта, с которыми он общался, дружил, встречался в жизни, на каких-то мероприятиях, вечерах поэзии. Каждое такое открытие шире раскрывает круг знакомств поэта, его «увлечения и приключения».
Как-то по радио «Маяк» я, совершенно случайно, услышала воспоминания сына известного альпиниста Абалакова.
Братья Абалаковы - известные мастера спорта, альпинисты. Виталий Михайлович (1905-1986) - инженер, Заслуженный мастер спорта, тренер СССР, Евгений Михайлович (1907-1948) - скульптор, Заслуженный мастер альпинизма, в честь него назван пик Абалакова на Памире. Чей сын рассказывал о своем отце, я упустила, но все-таки мне кажется очевидным, что ближе к искусству был скульптор Абалаков.
В этих воспоминаниях он говорил, что в доме отца бывало очень много представителей творческой интеллигенции, среди которых назвал и Павла Васильева. До сих пор имя Абалаковых в списках окружения П. Васильева не значилось.
Совсем недавно Светланой Ивановной Гронской, обнаружен неизвестный факт, связанный с жизнью Павла Васильева в Москве в 30-е годы. Вот что она пишет:
«Летом 2005 года мне позвонила Елена Александровна Козлова, участница ликвидации Чернобыльской аварии, автор нескольких книг, последняя из которых «Мир скульптора Селиванова». Она рассказала, что готовит новую книгу, собирает воспоминания ликвидаторов Чернобыльской аварии. И в записях Владимира Алексеевича Богданова встретила имя Павла Васильева. Автор сообщал, что в квартире его бабушки в Бобровом переулке, в 30-е годы жил поэт Васильев. Елена Александровна сообщила своему брату Николаю Александровичу Селиванову, который работал над созданием бюста П. Васильева, его изображением в полный рост, и в настоящее время готовит памятную доску П. Васильеву. Меня очень заинтересовало это известие. В короткой жизни поэта чрезвычайно важно все. Это - как во время грозы успеть увидеть рисунок молнии. Здесь также, узнав людей, среду, какие-то детали – зримее, живее видишь жизнь Павла Васильева, жизнь почти молниеносную».
На встречу с Гронской, Владимир Богданов принес фотографии, письма, которые хранятся в семейном архиве. Светлана Ивановна с трепетом разглядывала эти документы. Ценными были воспоминания самого Владимира, рассказы его бабушки, тети Зины, которой Павел Васильев посвящал в те годы стихи. Она читала их по-памяти, но слов Владимир, к сожалению, не запомнил.
И вот уже я, приехав в Москву, встретилась с Владимиром Богдановым. Мы проехали к дому, где жила его бабушка и где какое-то время жил сам Павел Васильев.
Итак, в 1931-1932 гг. П. Васильев снимал угол в переулке Бобровом, дом 4 кв. № 1. Это - центр. Отсюда было недалеко до Рабфака искусств, в котором он учился в 1927 г., в первый свой приезд в Москву, Политехнический музей, куда ходил на вечера поэзии, рядом - ВХУТЕМАС.
По словам Владимира, Мария Петровна приложила немало усилий, чтобы «задобрить» нужных людей и прописать Павла в своей квартире.
У Васильева не было паспорта, штемпель о прописке поставили на свидетельстве о рождении, точнее, на Выписке из метрической книги Александро-Невской церкви г. Зайсана за 1909 год.
Копию этого документа нашла Светлана Ивановна Гронская в следственном деле Елены Вяловой. Когда я увидела эту копию, у меня сразу возник вопрос: «Кто и с какой целью прописал П. Васильева за день до его ареста 1932 года?»
В воспоминаниях родных поэта, арест при выходе из парикмахерской, фигурирует дважды: и в 32-м, и в 37-м годах. И ответ на вопрос, как же все происходило на самом деле, нужно было искать в органах, осуществляющих прописку, что мы и собирались сделать. Но вновь открывшиеся факты пролили свет на еще один неизвестный эпизод из жизни Павла Васильева в начале 30-х годов, в том числе и на его прописку в Москве. Вот что рассказал Владимир Богданов:
«По воспоминаниям моей бабушки, Павла арестовали напротив окон, выходящих на Бобров переулок. Васильев был в зимнем пальто со светлым каракулевым воротником, в шапке, статный, красивый.
Около него крутились две попутчицы, как потом говорили, «наседки», сотрудницы НКВД. Они выкрикивали антисоветские лозунги и подстрекали Васильева поддержать их. Остановились около ажурных чугунных ворот соседнего дома. Вот здесь все и произошло. Все, видимо, было подготовлено заранее. Сразу нашлись свидетелями, которыми стали дворники дома № 6, они-то и рассказали Марии Петровне об аресте Павла, и о том, как все происходило.
Всех охватил ужас. В тот роковой день Мария Петровна поняла одно: медлить нет времени, надо действовать. В комнате остались кое-какие вещи, книги и рукописи. У Зинаиды, дочери, были стихи Павла.
Мария Петровна собрала в корзину бумаги Павла и быстро унесла на чердак. Важно было убрать следы, чтобы никаких подозрений на семью не было. Поздно вечером, тайно вынесла бумаги к своему человеку - истопнику Каёмову. Они с Марией Петровной были в хороших отношениях.
В подвале котельной они сделали это опасное дело – сожгли бумаги Павла, среди них наверняка были и неопубликованные стихотворения, которых уже не вернуть…
Нам известно, что в ноябре 1931 года в Москву приехала жена поэта Галина Анучина. Они с Павлом снимали квартиру на Покровском бульваре, дом 8, квартира 7, т.е. в доме Богдановых Павел Васильев с Галиной не жил. Жили они также у Евгении Анучиной, старшей сестры Галины, по адресу: Сытинский переулок, 12. Значит, в доме Богдановых П. Васильев проживал совсем недолго и, вероятней всего, в 1931 году, до приезда жены.
В горнице Дома-музея находится мебель Е. Анучиной, завещанная ею Дому-музею и переданная дочерью П. Васильева Н. П. Фурман. Этой мебелью пользовался Павел Васильев, живя в квартире Евгении: ломберный столик, за которым он любил работать, сидя в «вольтеровском кресле», «венские» стулья. Молчаливые свидетели тех далеких 30-х годов, они помогают посетителям музея ощутить дыхание того времени, когда жил и творил талантливый поэт, наш земляк.
Неизвестные ранее эпизоды жизни П. Васильева в основном обнаруживаются в Москве, городе творческого взлета поэта и его гибели. Постепенно становятся известными новые имена и факты жизни, и в связи с этим возникают новые вопросы, на которые мы надеемся найти ответы во время предстоящей исследовательской работы.
Поэта трагической судьбы, Павла Васильева, оставившего, несмотря на короткую жизнь, богатое творческое наследие, обвиняли в терроризме, выставляли врагом народа. Но память о нем жива! Его поэзия звенит сегодня над миром, беспокоя и волнуя наши сердца. Словно предчувствуя свое поэтическое бессмертие, он написал:
…Суждено мне неуемной песней
В этом мире новом прозвенеть…
И каждый год, 16 июля, в Доме-музее поэта проводится митинг памяти, на который мы приглашаем всех поклонников и почитателей поэзии Павла Васильева.
Директор Дома-музея П. Васильева
Л. С. Кашина
Опубликовано в газете «Звезда Прииртышья» № 80 от 15 июля 2006 г.